Шереметевский "затворник"

Алексей Шульгин 16.10.2012 в 13:44

Над мастерской ежедневно пролетали огромные белокрылые птицы, от их шумного перелета во всем доме тихонько дребезжали стекла

Это никакая не метафора, просто художник Николай Благоволин(1941 – 2003) жил в поселке Шереметьево, возле самого аэродрома. Но к этим «небесным» звукам он привык, но никогда не мог привыкнуть, если внезапно нарушали его творческое уединение, «усадебный затвор». Даже если нарушителями оказывались самые родные.

Очень противоестественно разделять связанных навсегда. Художников Николая Благоволина и Ирину Большакову соединило узами брака, дома, творчества, поездок, выставок, общих – на двоих – каталогов… Вместе они прожили душа в душу несколько десятилетий, вместе познали радость рождения нового и горький вкус потерь. Дружественная семья художников Устиновых помнит Большаковых-Благоволиных  - не разлей вода – в их «поместье-ските», где они нашли свой любимый уголок земли под боком у Москвы. К сожалению, в этом рассказе больше внимания уделено Николаю Благоволину. Но – светлая память Ирине Большаковой.

Мне запомнилась, как внучка Благоволина – Василиса – сказала, что «бабушка замечательный художник, а дедушка – гений. Таких теперь нет».

В чем феномен Николая Благоволина? В этом трудно разобраться. Я надеюсь, что иллюстрации, благоволинские листы скажут больше слов и сделают очерк небесполезным.

Николай Благоволин родился в 1941 – страдном для России году. Видимо, отпечаток всенародной беды оставил нестираемый след в мальчишеской душе. В английской спецшколе, где учился Коля судьба свела его с удивительным учителем рисования и черчения. Этот второстепенный предмет преподавал ребятам Николай Синицын (гравер, коллекционер, последний ученик А. П. Остроумовой-Лебедевой). Он как никто умел разбудить страсть к искусству у талантливых ребят. Рисовая бумага, штихеля, линолеум, валики – вызвали у Коли Благоволина интерес. Судьба предрешена. Мальчик захотел стать художником. После школы учился в Московском педагогическом институте на художественно-графическом факультете до 1964 года. А уже в 1968 году молодой человек был принят в ряды Союза советских художников.

Во времена СССР начинающему художнику, а тем более члену Союза жилось неплохо. О куске хлеба не думали, - творили! И до середины 80-х годов чета Благоволин-Большакова много путешествуют по стране, живут в домах творчества, рисуют и режут. Есть поездки за рубеж. Вьетнамские листы Благоволина до сих пор не потеряли живого нерва, их можно без стыда показывать зрителю, они не конъюнктурны. Тепло принимала пресса в Германии, куда художник ездил не один раз. В общем-то, Николай Благоволин мало чем отличался от большинства художников своего времени.  

Но можно спросить любого, кто хоть один раз в жизни видел благоволинские гравюры или встречался с ним лично – гравер ставился особняком, выпадал из общего ряда. У меня вертится определение – гравер нонконформист – но думаю к левым сам Благоволин себя бы не отнес.

Лев по знаку зодиака, Николай Николаевич и в жизни перенял барские замашки, царственное поведение. Не рвался в авангард, не любил виться в среде себеподобных, не алкал почестей и чинов. Он углубленно и изнурительно работал, пока мог. И зрителем избрал себя самого, и судил себя сам, и гений пестовал в стороне от магистральных дорог. Друзей было мало, знакомый было больше. Дороже свободы и независимости ничего нет. Об этом говорили Кришна и Христос. И если бы не супруга, Ирина Большакова, в их доме поселилась бы тишина. А так приезжали гости, звучала гитара, жарились шашлыки, не смолкали звуки полуночных бесед. Но если Ирина  Большакова раскрывалась людям, работала в компании – Благоволин «застегивался на все пуговицы», уходил в свой «шереметевский затвор». Закрывая за собой дверь мастерской – Николай Николаевич отгораживался от людей. Печатный станок, краски, доски – запретный, потаенный мир. Цену своему дарованию художник знал, цена – высокая, не каждому по карману. А временем надо дорожить, время жизни – дорого. Работать «на людях», как жена, не умел. Если гости – гульба (в добром, старинном смысле слова),  творчество -  интимный процесс, без постороннего взгляда. В мастерской он превращался в одинокого зверя, вожака – без прайда.

Дом в поселке Шереметьево стал Благоволинским оплотом, где он жил и творил в окружении самых близких людей – жены, дочери и внучки Василисы. Дом Николая Благоволина – воплощенная мечта. Не случайно дом воспет в десятках его гравюр. Выстроенный по проекту художника, дом превращался в главную тему творчества, музу, музей, мастерскую, живое существо. Деревянный особняк с двухъярусными окнами (для света), с четырьмя печами (оттопиться зимой) – рабочий инструмент. Все по замыслу Благоволина делалось для творчества: сотворить, разместить, развесить – и крохотное жилое пространство для «постояльцев». Никого это не угнетало, семья творческая. Комнаты заполнялись резной мебелью, книжными шкафами, туесками, самоварами, колоколами и колокольчиками, иконами, ковриками и половиками. И  - КАРТИНЫ.

В мастерскую и однокомнатную квартиру у Речного вокзала Благоволин и Большакова больше без нужды не ездили.

Супруги барствовали, наслаждались бытием на своих дачных сотках, с годами все больше напоминая старосветских помещиков. Убранство лома, его стиль, наверное, тоже преобразил своих хозяев. Художники чтили «преданья старины глубокой», одеваясь в духе русской старины. На хозяине расшитая рубаха, душегрейка, порты и валенки, на хозяйке -  валенки, цветастые платья, сарафан и передник, на плечах – шаль. Впечатление они производили сказочное. Весьма эпатировал публику в советское время Николай Благоволин, особенно верхней частью: густая борода, сквозящая шевелюра – собранная в косичку. Многие считали его иностранцем. Любили сердечные друзья прогулки в своих богатых нутриевых шубах. Неспешно шли они по окрестностям, выгуливая пуделей. Артемон – первый пудель увековечен на нескольких гравюрах.

Как некогда князь П.А. Вяземский, Николай Благоволин боготворил свой халат (ну или как Обломов). Штрихи к портрету.

Какие страсти волновали благовлинскую душу? Генеалогия, годами он растил родовое древо.

В 90-е жить стало тяжело. Другая страна. Возраст, болезни. Зимой, когда морозило по ночам, кряхтя и охая на заре, ругаясь Николай Николаевич топил четыре печи.

Они жили и творили, как всегда. Все менялось кругом. И не в лучшую сторону. Характер художника портился. Чувствовал он, что отпущенное время походит к концу? Наверное, на уровне животной интуиции. Его выводили из равновесия, когда отрывали от творчества. Эгоизм? А какой талант не эгоцентричен? Николаю Благоволину только еще предстояло спеть свою лебединую песню, сделать лучшие свои листы.

Умер он в 2003 году и был похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.

Несколько слов о творчестве.

В свою мастерскую Николай Благоволин никого не пускал, даже маленькую внучку.

Выкуривая много крепких сигарет, твердой рукой резал он новые километры линолеума очень большого размера. Не могу сказать, что его наследие огромно. Он сделал ровно столько, сколько ему было отпущено Богом. Но Благоволин нашел свой почерк!

Кроме папки с несколькими намалевками, сыроватой живописью и набросками – только гравюры. Николай Благоволин – гравер божьей милостью, возможно, последний русский гравер, занимавшейся цветной линогравюрой.

Во всех благоволинских листах, даже там где ирония, философия, умиротворение – по глазам бьет перенапряжение, драма, надрыв. Этот нервический динамизм – через все творчество. Это первое впечатление от увиденного сбило меня с толку. От самых ранних до последних гравюр. Одиночество, неудовлетворенность, врубелевское безумие. Какие краски – мятежные, яркие, на контрасте.

Но если вы посмотрите «Москву» и «Москву православную»  - влюбитесь без памяти в Николая Благоволина. Уверяю Вас! Вершина – «Лунная ночь» - гравюра медитация, бесконечная мантра, поющая о жизни и смерти.

Николай Благоволин – Врубель гравюры. Страсть, поиск новых форм, умение чувствовать цвет, эксперимент.

Как финальный аккорд – две работы. Автопортрет, выполненный в молодости. Смелая живопись, бьющая через край сила, мастера в начале пути. В конце жизни Николай Николаевич, написал  икону святого Николы-чудотворца, греческое письмо по канонам – именная икона. FIN.

Можно было бы что-то припомнить, что-то досказать. Как, например, в 90-е ни церковь, ни государство не проявили интереса к серии гравюр. Но сегодня, зачем об этом говорить? Сам он не мог понять: почему ненужно искусство? С годами его талант крепчал и рос: лучшие произведения созданы незадолго до смерти, когда ухудшалось здоровье. Тело распадалось, а дух совершенствовался.